Как непохожи между собой разные спектакли, также различны и пути их поиска и выбора. Каждый раз это новая история.

Для первых постановок тетра выбирали хорошо известные и практически беспроигрышные классические комедии Лопе де Вега, Бомарше, Гольдони. Этот принцип неоднократно использовался и впоследствии.

Однако поначалу мы все больше играли зарубежную классику. И дело вовсе не в отсутствии патриотизма. Просто подавляющее большинство русских драматургов вводило в свои произведения героев в возрасте. Вы возразите, что возрастные роли присутствуют у всех авторов. Но именно в русской драматургии возраст героев имеет немалое значение! Не случайно Тургенев, Островский, Чехов и другие всегда его указывают. От этого зависит восприятие образа в контексте пьесы, его отношения с героями, отношение героев к нему и т.д.

При всем актерском мастерстве и гриме двадцатилетний пацан в образе главы семейства, к примеру, Алексея Ивановича из тургеневской «Провинциалки», это просто смех. Мы всегда и стремились вызывать его у публики, но игрой, а не примитивностью постановки.

Возраст героев тех же Бомарше, Гольдони, Мольера, Уайльда – более условен. Это скорее маска персонажа, определяющая, прежде всего, его поведение, но не суть образа, а потому здесь вполне уместна не игра возраста, а игра в возраст, чем мы успешно и пользовались!

Но юность – это тот недостаток, который быстро проходит, и в нашем репертуаре прочные позиции заняли Гоголь, Чехов, Тургенев, Островский.

Обращались мы и к менее известным авторам. Народ у нас читающий, так что время от времени кто-то на что-то натыкается. Так в репертуаре появилась одноактная комедия А. Апухтина «Красному яблочку червоточинка не в укор», выдержавшая уже 3 постановки в разных составах, что для нашего театра рекорд!

Играли мы и почти неизвестные пьесы матушки Екатерины II, и, естественно, А.Т. Болотова. Правда, должны честно признаться, что обоих авторов мы слегка … привели в соответствие с современностью и нашей реальностью.

Наша реальность вообще часто становится нам поперек дороги. О чем речь? Да об элементарном – технических и человеческих возможностях. Технические возможности связаны с оснащением сцены, а точнее с его почти полным отсутствием и в овальном зале дворца-музея, и в зале библиотеки искусств. Правда, в большинстве случаев, режиссерские находки эту проблему снимают.

А вот против человеческих возможностей режиссерские находки, увы, помогают редко. Если в понравившейся пьесе действуют 8 мужчин и 2 женщины, а у нас в данный момент как раз наоборот, то сами понимаете…

Хотя бывало, что выкручивались! В спектакле «Страсти по Бальзаминову», поставленному по трилогии А. Островского, 4 мужских роли и 11 женских исполняли соответственно 2 актера и 4 актрисы. На месте оставался лишь сам Миша Бальзаминов (Дмитрий Карпов), все остальные актеры примеряли то одну, то другую маску, путая и без того скачущие мысли Бальзаминова. Ну, как не сойти с ума, когда все невесты на одно лицо. Да и мужчины, каждый раз переходившие ему дорогу, подозрительно напоминают друг друга…

Именно сложности в подборе пьесы, которая бы полностью удовлетворяла и нашим желаниям, и соответствовала нашей реальности, толкнули нас на скользкий путь сочинительства. Для сооружения собственных пьес в нашем коллективе заведены свои авторы.

Множество инсценировок и сценариев телепередач принадлежит Леночке Карповой. Это, к примеру, очень изящная телеверсия «Свинопаса» Андерсена, снимавшегося в Богородицком Дворце-музее, серия передач к 20-летию Домашнего театра «У Гаши» и многие-многие другие. С ее легкой руки в спектакле «Пойми меня» без ведома Гольдони появился новый персонаж, а за ним и целая сюжетная линия! В спектакле «Любить красивых женщин» новых героев не появлялось, но дописанный Леной небольшой пролог окончательно запутал и без того сложный и очень смешной любовный треугольник великосветских ханжей. А в «101 новелле» ОМура Лена не только женила короля Франции (Константин Лушников), но еще и вывела его супругу (Инна Мосальская) на сцену, причем в тот момент, когда ее супруг пытается соблазнить другую (Наталья Ширяева)! Правда в течение всей сцены королева произносила (точнее пела) лишь одну фразу: «А я ем и молчу». Но зато 3 раза и так к месту! В результате авторская сцена коварного соблазнения в Лениной редакции превратилась в комические куплеты и стала едва ли не лучшим фрагментом спектакля!

В спектакле «То козлы, то негодяи…» по А.П. Чехову впервые зазвучали песни на слова и музыку Алексея Шершнева, из которых особенно запомнилась «Новогодняя - правдивая»... Этого автора вообще отличает тихое коварство и неожиданные повороты сюжета. Так, на его совести новая версия «Ромео и Джульетты», в которой брат Лоренцо признался, что он и есть тот самый покровитель влюбленных святой Валентин. Досталось от него героям бывшей трагедии «Отелло». Именно он переписал святочные гадания, обнаружив экстрим в самых безобидных до его вмешательства вещах. Ну а в юбилейном капустнике «Вешалка» помимо песен Алексей, не долго думая, в первой же интермедии вывел на чистую воду графа Орлова. Оказывается, этот злодей в указе Екатерины II о пожаловании богородицкой усадьбы Елене Карповой подменил имя юбилярши на имя собственного сына Алексея Бобринского! Возвращенный из небытия указ с подписью императрицы и следами пыли веков по сей день висит в читальном зале Библиотеки искусств.

Сочинительством запятнаны Галина Спесивцева, Наталья Ширяева, Константин Лушников. Но штатным автором театра который год остается один из его актеров, скрывающийся под именем ОМура. Его перу принадлежат первый и второй «Провинциальные театры», комедийный детектив «Мир замка Карентин», написанная по мотивам «Декамерона» Дж.Боккаччо и «Гептамерона» Маргариты Наваррской пьеса «101 новелла», одноактная шутка «Суфлер», а также многочисленные интермедии, прологи, юбилеи и капустники.

«Свой» автор – штука удобная. В готовой пьесе, особенно известной, изменить непонравившийся эпизод или сюжетный ход дело проблематичное. А в «своей» - нет проблем!

Во время постановки «Мира замка Карентин» по просьбе Дмитрия Карпова, игравшего роль дворецкого, его проходная сцена с хозяйкой замка леди Торп (Ольга Денисова) была превращена в любовную и завершилась поцелуем. Первый вариант финала этой пьесы труппа вообще не приняла, после чего «по заявкам телезрителей» он был переписан.

И, самое главное, в лучших традициях мировой драматургии, роли в «своих» пьесах пишутся под конкретных людей. Например, роль абатиссы монастыря Святой Урсулы в «101 новелле» создавалась специально для Галины Спесивцевой.

При всех наших сложностях в написании, поиске и выборе пьес главным остается одно: зритель их принимает, причем принимает прекрасно! Да и нам они нравятся. А что еще нужно?