Кто из нас бережно не хранит своих школьных фотографий? Когда лето начинает набирать полную силу, в конце июня, близится пора окончания сдачи экзаменов и у нынешних старшеклассников. Мы, глядя на них, вспоминаем себя. Праздник светлой юности, больших надежд и порой фантастических мечтаний. Так было в июне 1941 года и у Владимира Саморукова и его одноклассников. Тогда они все тоже были очень счастливы - не знали, что на следующий день начнется война.

Выпуск сорок первого

Годы не властны над воспоминаниями человека, в его памяти и время может течь вспять.

Десятый класс в богородицкой средней школе был любим учителями особенно. Стройные, гибкие красавицы-девчата, рослые сильные парни – гордость всей школы. Выпускники на редкость беспечны, правда, втайне от других каждый прячет в своем сердце светлую грусть прощания с родной школой. Радовался вместе с друзьями и Володька Саморуков.

Первый в жизни бал – выпускной. Потом никто не захотел уходить домой. Было какое-то щемящее чувство близкого расставания. Впрочем, оно было оправданно. Многие ребята и девчонки собирались поступать в учебные заведения других городов. Решили прогуляться по ночному Богородицку. Выпускникам 1941 года казалось, что не может быть большего счастья, чем выпавшее на их долю. Таким запомнился последний июньский вечер перед войной.

Вчерашние школьники не сразу поняли смысл сказанных им страшных слов: «Началась война!..» Владимир Саморуков тогда подумал, что пришло время больших и тяжелых испытаний. И он не ошибся.

Через несколько дней по дворам города Богородицка Тульской области, где жили Саморуковы, ходил секретарь комсомольской организации, собирая школьников в добровольные комсомольские отряды для отправки на трудовой фронт. Сказали, что отправляют на оборонные работы в Смоленскую область. Когда подъехали к Брянску, навстречу подошел военный состав с ранеными бойцами. Они кричали вчерашним школьникам: «Куда вас везут, там же стреляют!»

Уже шли бои за Смоленск, поэтому эшелон с комсомольцами дальше Дорогобужа не пропустили. Мальчиков и девочек расселили по разным деревням. Сразу же определили фронт работ – стали копать противотанковые рвы. Первый – на поле цветущего льна. Ров был глубок. Копать землю приходилось уступами: стоящий ниже перекидывал лопатой землю вышестоящему на площадке, и так до самых синих цветов льна.

Труд был очень тяжел физически, но молодость брала свое. Вечерами мальчишки, пройдя несколько километров, не забывали навестить своих одноклассниц. Приносили с собой кусочки знаменитого дорогобужского сыра. Чтобы девчонки ели и не стеснялись, обманывали: «А вам разве сегодня в пайке не выдавали?»

Потом рыли на ржаном поле, поросшем васильками. Скоро вслед за немецкими «рамами» (самолеты-разведчики) появились и бомбардировщики. Работали уже под бомбежками и обстрелами. Кого-то убило, кого-то ранило. А васильковое поле было до неузнаваемости изуродовано воронками от бомб, напоминавшими жуткие шрамы. В сентябре дети получили приказ работы прекратить.

До станции Брянск добирались 90 километров пешком. Шли по ночам, днем прятались в лесах от наступавших немцев. На станции эшелон сильно бомбили.

Девятнадцатилетний лейтенант

Той же осенью 1941 года Владимир Саморуков решил добровольцем уйти на фронт, но не подошел по возрасту, ему было только семнадцать. Из военкомата его направили в военное училище в Подмосковье. В училище готовили командиров взводов. Саморуков успешно сдал экзамены и получил в петлицы гимнастерки сразу два ромбика, что соответствовало званию лейтенанта. Молодого командира отправили в Калугу, где формировалась 116-я отдельная военно-морская бригада, состоявшая почти полностью из дальневосточных матросов. Владимир Саморуков обучал моряков тактике ведения боя на суше.

В январе 1943 года бригада передислоцировалась в район села Городище Чернского района Тульской области и должна была защищать край в стратегически важном орловском направлении. А для осуществления этой задачи надо было освободить Городище от немцев.

Штурм села начался ночью. Наступали под плотным огнем противника. Было много раненых и убитых. От взвода противотанковых ружей, которым командовал Саморуков, осталась одна треть личного состава.

Девятнадцатилетний лейтенант был много моложе своих бойцов, но, несмотря на возраст, пользовался большим авторитетом и уважением бывалых моряков с Дальнего Востока. Правда, некоторые солдаты смотрели на него тепло, по-отцовски.

21 февраля лейтенант Саморуков получил тяжелое ранение осколком разорвавшейся мины в бедро. Полтора суток, истекая кровью, Владимир лежал на снегу, уже и не надеясь, что его найдут. Он стал замерзать. Темнело. Совершенно случайно на умирающего лейтенанта наткнулся боец из взвода пулеметчиков и дотащил его до медсанбата.
Потом были госпитали. Полевой госпиталь под Тесницкими лагерями, в Серпухове, в Уфе.

Родом из легенды

После ранения Володя долгое время не расставался с костылем. Чтобы немного подлечиться, лейтенанту дали отпуск на полгода. За бой под селом Городище он был награжден орденом Красной Звезды.

Вернувшись в Богородицк, фронтовик не узнал родного города, так изуродовала его страшная война. Немцы довольно долго занимали город, а когда были вынуждены отступать под напором наступавших частей Советской армии, то нещадно жгли, а потом бомбили Богородицк. Фашисты расстреляли двух родных дядек Владимира. Дом, где раньше жила семья, разбомбили. Володя с матерью ютились на кухоньке в чужом доме. Помещение было четыре квадратных метра. Спали мать и сын прямо на полу.

После отпуска Владимир на передовую больше не попал, сказалось ранение. Почти до самого конца войны он в Подмосковье обучал солдат. В 1945 году, еще до окончательной победы над фашистской Германией, Владимира Владимировича демобилизовали.

В Богородицке Саморуков стал преподавать в родной школе военное дело. Но не долго пробыл он в мирной профессии. Обком партии отправил фронтовика учиться в ростовскую юридическую школу. И вернулся Саморуков на родину уже помощником прокурора Плавского района.

Полковник юстиции, за плечами двадцать лет работы в прокуратуре и еще столько же – в следственных органах. Владимир Владимирович Саморуков – человек-легенда. Всю свою послевоенную жизнь он отдал борьбе с преступностью. Иногда бывали моменты, что думалось, мол, на фронте было проще. Там, по крайней мере, противник был известен и было понятно, как с ним драться. Приходилось и на волосок от смерти бывать. Так он однажды, что называется, голыми руками обезвредил вооруженного топором преступника.

И еще Владимир Владимирович положил начало династии следователей Саморуковых-Мусаевых. Его зять Гашам Хыдырович Мусаев - подполковник юстиции, внуки Рагим и Владимир тоже пошли по стопам деда. Рагим - майор юстиции, а его младший брат - старший лейтенант юстиции. Вот такая преемственность поколений. Их династия следователей – единственная в России.

Светлой памяти.

Когда материал готовился к публикации, стало известно, что Владимир Владимирович Саморуков скончался через день после своего 85-летия в поликлинике УВД ТО, немного не дожив до 63-го Дня Победы.

Увы, солдаты победы уходят. С каждым годом все меньше остается среди наших современников свидетелей Великой Отечественной войны, ее бессмертных героев. Но остаются фотографии прежних лет, остаемся и мы, кому ветераны отвоевали право жить. А мы помним их подвиг и никогда не забудем.