Тяжёлые испытания жителям Богородицка и уезда принесли азовские походы Петра I, сделавшие ещё один шаг вперёд по пути ликвидации татарской опасности. Город и его уезд оказались в самой гуще событий во время второго похода русских под Азов в 1696 году, закончившегося сдачей этой дотоле неприступной турецкой крепости на Дону. С начала марта через Богородицк потянулись из Москвы на Воронеж обозы с войсками, корабельными припасами, вооружением.

Сам Пётр уехал в Воронеж ещё раньше. Уже 29 февраля он был на месте и, не смотря на болезнь ноги, ежедневно ходил на судостроительную верфь. Считанные недели оставались до вскрытия рек, а в Воронеже все ещё не было брёвен на вёсла. Добротные ясеневые брёвна нашлись в тульской и венёвской засеках, но для перевозки их никак не могли сыскать лошадей. И Пётр в своих письмах Т.Н.Стрешневу нетерпеливо требует: "Изволь подводы послать, не мешкав; а те брёвна зело нужны; да и кривули, которые там остались, тоже вели немедленно прислать. Засим желаем вашей святыне (Москве Н.М.) всякого блага".

К 15 марта из Москвы в Воронеж через Тулу, Богородицк, Ефремов и Елец доставляются в сопровождении капитанов команд 23 галеры и 4 брандера, сделанные в Москве под наблюдением известного адмирала петровской эпохи Ф.Я.Лефорта. Наконец, в последний день марта выезжает той же дорогой и прихворнувший Лефорт. (Другой отряд - Гордона - двигался через Каширу, Венёв, Епифань и Лебедянь).

С корабельными пушками, припасами и казной по начавшемуся бездорожью к 6 апреля отряды генерал-адмирала едва добрались до Тулы. Здесь для Лефорта и сопровождавшего его подъячего Иноземного Приказа должны были дать 108 подвод. Но тульские ямщики, окончательно заморившие своих лошадей из-за непривычных посылок, "по подорожным подвод ничего не дали". Лефорт распорядился" доправить подводы на тульском земском старосте А.Парамонове с товарищи". Не помог и правёж. Терроризированные ещё раньше тульским воеводой ямщики разбежались, покинув тульский ям.

Два дня, таким образом, если не больше, промешкались в Туле, пока не собрали по указу Петра "уездных подвод".

Как раз в это время, 5 апреля 1696 года, из Богородицка путный ключник З.Кра-сников по последнему пути отправил богородицких дворцовых крестьян с 304 четвертями десятинного хлеба в Алексин "к струговому отпуску". Но доехали они только до Тулы. Здесь всех лошадей тульский воевода Ф.Лаговчин сразу же забрал и роздал по служилым людям. "А которые де богородицкие крестьяне на Олексинской пристани хлеб ссыпали и едут в Богородицкой, жаловался Красников Петру, - и тех крестьян с подводы он же, тульский воевода, на дороге ловит и держит в Туле, в городе, заперши неведомо для чего. И там де он, тульский воевода, государственный отпуск из Богородицкого остановил".

Не удивительно, что из Тулы до Ельца Ф.Я.Лефорт добирался целую неделю. "С Москвы до Тулы, - писал он 12 апреля из Ельца Петру I, - не была мне такая трудная дорога, что с Тулы до Ельца, самая худая и ни в санях, ни в коляске не да-ла мне лечь, все сидючи ехали и то с кочки на кочку. Здесь, на Ельце, приму лекарство, вельми у меня спину ломит, и великую муку себе имею от великого сидеия".

Не хватало не только ямщицких, но и крестьянских подвод. Всю зиму, пока шли ратные служилые в Воронеж на низовую азовскую службу, в Богородицке, Спасском, Никитском, лежавших на пути их следования, у крестьян "зимним путём и в великий пост" бояре, воеводы и генералы "лошадей их крестьянских с санями, подводы насильством отымали".

Произвол, неразбериха и бестолочь продолжались и весной. Крестьян с подводами, не считаясь ни с севом, ни с рабочей порой, гоняли до Ефремова и Ельца, а некоторых и до Воронежа. Молотьба десятинного хлеба и доставка его до Алексина из-за этого приостановилась.

Оживлённой осталась новая дорога из Москвы в Воронеж, проходившая через Тулу, Дедилов, Богородицк, Ефремов, Елец и после победы под Азовом над турками в 1696 году.

Для регулярной и быстрой доставки корреспонденции из Москвы в Воронеж и Азовский край в 1697 году организуется "установленная почта". В лексиконе жителей Богородицка и его уезда впервые появляется слово "почтарь", а в самом городе - почтовая станция с почтарями. Богородицких почтарей обязали - "гонять" с почтой 60 верст до Тулы и столько же до Ефремова. Почта легла новой нелёгкой повинностью на богородицких волостных крестьян, которые должны были снаряжать на почтовый двор "в гонтьбу" по 4 человека и 10 лошадей.

Крайне обременительной для жителей Богородицкого уезда оказалось также доставка в Воронеж стрелецкого хлеба, откуда он водой отправлялся для выдачи жалования натурой переведённым в Азов семьям. В 1698 году богородицкие крестьяне возили хлеб несколько ближе, в Романов. Однако и сюда доставлять 1389 четвертей муки ржаной из десятинного хлеба, 3069 четвертей овса и 349 четвертей сухарей взамен стрелецкого хлеба было тоже нелегко. Под наблюдением богородицкого выборного головы весной отсюда хлеб отправили стругами до Воронежа. Но не весь хлеб дошёл к месту в целостности.

При разгрузке в Воронеже обнаружилось, что в одном из стругов, прибывших с Романова, кули с хлебом подмокли. На Воронежском съездном дворе выбранному голове пришлось бить челом о его зачёте. Виновных, видимо, не нашлось, и хлеб отправили на солод. Больше, кажется, не рисковали богородицкий хлеб отправлять из Романова. Во всяком случае, в 1700 году крестьяне возили его к "Азовскому отпуску" в Воронеж.

Борьба с Турцией за выход к Азовскому морю, а позднее со Швецией Карла XII за возвращение абсолютно необходимых земель на побережье Балтийского моря потребовала также мобилизации больших по тем временам людских контингентов. Все годные к службе богородицкие стрельцы, их братья, племянники и недоросли, которые "в службу поспели", после осмотра, проведенного И.Яблочковым, были взяты в петровские полки. Снова привлекли к военной службе богородицких крестьян. На бесконечные поборы, увеличившийся гнёт и произвол крестьяне, как и в других местах, ответили побегами из сёл. С оставшихся местные правители ретиво выколачивали налоги за ушедших.

Незадолго до начала Северной войны отчаявшиеся "до конца разорённые Богородицкова города и уездных сёл" старосты и крестьяне - Игнат Орлов с товарищи - в 1696 году обратились с челобитной на имя Петра I: "По твоему великого государя указу, а по окладу стольника Афанасия Поросукова, - писали они, - пашем мы, сироты твои, государской десятинной пашни на венец по полудесятине да сверху окладу нашего пушкарского вычету 77 десятин, да села Никицкого пустых 60 десятин и всякие твои великого государя подати и стрелецкий хлеб сполна против окладу платим за пустые жеребьи оплачиваем. И всего, государь, пашем мы, сироты твои, твоей государской десятинной пашни 560 десятин в поле, а в дву по тому ж".