Революция и последующие годы становления Советской власти выдвину­ли из числа народа наиболее талантливых людей, умных организаторов. Та­ким был наш начальник политотдела МТС Михаил Се­менович Савинов. В самой МТС он бывал мало, а все больше в селах и деревнях, которые обслуживала МТС Очень тактичен был. Не помню случая, чтобы кому-нибудь учинил разнос. Не любил верхоглядства. Всег­да сам во все вникнет, раз­берется, разложит по полоч­кам, а уж потом выйдет к людям с предложением, спросит у них совета. Был строг и объективен, за что все мы его очень уважали. Позже, перед войной, он работал секретарем Смоленского обкома партии. После­военная судьба его мне не­известна.

Особенно строго спраши­вали в то время за технику. Это сейчас гигант К-700 мо­жет ехать по желанию ме­ханизатора с пустой тележ­кой куда угодно, даже вез­ти его домой на обед, а тог­да даже помыслить об этом никто не мог. Была очень высокая сознательность у людей. Работали тракторис­ты в две смены, на пересменок давали два часа. За это время делали трактористы профилактический осмотр машины, что надо подтяги­вали или перетягивали. Тракторы-то у нас были «Фордзоны» да ХТЗ, это уже значительно позже поя­вились с Челябинского за­вода на гусеничном ходу. Не дай, как говорится, Бог, чтобы у трактора где-ни­будь подкапывало топливо. Спрос за каждый литр был очень жесткий, да и сами механизаторы друг перед другом стремились срабо­тать как можно экономич­ней. Заправка была только в борозде, топливо подво­зили на лошадях.

В 1935 году меня избра­ли освобожденным секрета­рем комсомольской организации при политотделе совхоза «Михайловский». Мо­жет, у нас, представителей старшего поколения, какое-то свое, вроде как опоэтизи­рованное видение того да­лекого времени, но, честное слово, — жили мы тогда во много раз веселее, чем жи­вут нынче в колхозах и сов­хозах нашего района. Наша комсомольская организация активно занималась и про­изводством, и воспитанием молодежи, находили время и для отдыха.

У нас был хороший клуб, который никогда не пусто­вал. Была художественная самодеятельность, драмкру­жок, духовой оркестр, отли­чная спортплощадка. Более того, была у нас конно­спортивная секция. Для за­нятий оборудовали специ­альное поле. В секции зани­мались не только ребята, но и девчата. И так препятст­вия лихо брали на лошадях, что многим ребятам было завидно. Очень часто орга­низовывали комсомольские свадьбы, а когда у кого-ли­бо из молодых ребят появ­лялось потомство, организо­вывали октябрины. Тогда мы искали и находили но­вые формы обрядов.

Начальником политотдела у нас в совхозе был Борис Борисович Брейво, настоя­щий политработник. Мы у него многому научились. Позже он работал инструк­тором в горкоме партии, вторым секретарем обкома в Пензе, первым секретарем Семипалатинского обкома, в Комитете партийного конт­роля при ЦК КПСС Все эти годы мы с ним поддер­живали связь. И только два года назад Борис Борисович умер.

В те же годы очень сильным было стахановское движение. У нас зачинателем его была свинарка Климахина. Сильная дивчина, работоспособная, таких результатов добивалась, что в области ахали. Много позже её, правда, отлучили от свиней, стала она в тресте инструктором по Стахановскому движению.

В 1939 году я вступил в члены партии. В то время стать коммунистом было не так просто. Тогда был силь­ный отбор. При парторгани­зациях существовали так на­зываемые группы сочувству­ющих партии. К ним прис­матривались, и из этого чи­сла впоследствии отбирали кандидатов в члены партии. В то время для того, чтобы стать членом партии, нужно было иметь пять поручите­лей, по-нынешнему — реко­мендующих, причем двое из них должны были быть с десятилетним партийным стажем.

В 1939 году было реше­ние ЦК партии о призыве в армию политработников. Человек сто или около этого нас, туляков, уехало на учебу в Москву. Курсы у нас были краткосрочные, при Военно-политической академии. В начале но­ября была аттестация, и мне присвоили звание политрука, а в конце месяца случился конфликт с белофиннами, и наша 84-я дивизия в составе 7-ой ар­мии оказалась на Карель­ском перешейке. Шли очень трудные бои.

Три месяца спустя, а точ­нее 14 февраля 1940 года, часа в четыре утра, нашей десантной группе было поручено перерезать дорогу на Выборг. Мы заняли одну из господствующих высот и удерживали ее. Белофинны и выкуривали наш десант ми­нометным огнём. Меня на­крыло миной. Полтора года отлежал в госпитале, вышел оттуда инвалидом вто­рой группы в сентябре 1941 года, когда уже вовсю по­лыхал пожар Великой Оте­чественной.

После госпиталя я соб­рался ехать в Москву, надо было долечиваться, но в об­коме партии мне сказали, что я нужнее сегодня здесь, на тульской земле, будешь долечиваться и работать одновременно. И 8 марта 1942 года назначили начальником политотдела совхоза «Дубики» Ефремовского района.

Война только-только от­ступила с Тульщины. Кру­гом была разруха. На дво­ре вызванивала весенняя капель, и надо было думать о предстоящей посевной. Как бы там ни было, а ну­жно было жить дальше. Кормить себя, людей, ар­мию. Шла битва не на жизнь, а насмерть.

В то время мы твердо ве­рили в победу и делали все для её скорейшего прибли­жения